Фото Сергея Зацепина
Уже более месяца открыта охота на зайца, но меня в угодьях еще не было.
То метель стоит такая, что и в трех метрах ничего не видно, то ветер такой, что ломает полувековые сосны, как тростинку, то мороз давит — собаку запускаешь в сени, переживая за ее здоровье.
Но случилось, пришло время для первого выхода за ушастым, и, несмотря на то что мороз все же рисует узоры на стекле, я решаюсь.
Собаку решил не брать, потому как снега в начале декабря навалило столько, сколько в иной год не бывает и в феврале.
Из чулана на свет божий извлекаю лыжи. Они ухожены с весны, пропитаны и покрыты мазью; где нужно, зашкурены, ремни подтянуты и осалены.
И вот авто мчит меня на встречу с дикой природой. Вроде и села рядом, трасса автомобильная тут же неподалеку, а зверь все же имеется. Нужно только знать, где искать… Я знаю. И поэтому, минуя овраги и плотные защитные полосы, иду именно туда, где ежегодно сидит один из ушастых.
В прошлом году он меня пару раз наказал, так и не попав на обеденный стол. Хитрющий, зараза, спасу нет. Уж как только я его ни кружил, с ветра, под ветер, с голосом и с подходом втихаря, но нет, не дался. Матерой — как говорили старики.
И все, что мне осталось в тот год, так это приготовить ароматного чайку из шиповника, собранного на полянке, куда привели меня следы сбежавшего зайца.
За этими воспоминаниями я добрел до нужного березового колка . Вон он, стоит вдалеке, рядом с логом, что скатывается вниз и влево. Подлеска почти не видно — такая высота снежного покрова, но следы зайца по самой бровке говорят, что зверь где-то здесь.
Скидываю рюкзак с продуктовым тормозком, термосом, запасными носками, аптечкой и еще кой-какого охотничьего шмурдяка и внимательно изучаю обстановку…
Вон там, слева от колка, вижу жировочные следы и заячьи покопы в поисках опавших корзинок подсолнечника. Ближе ко мне следы, говорящие о том, что заяц, как малое дитя, игрался на поляне в чистом и никем не тронутом снегу. Обилие заячьего гороха говорит о том, что ему здесь сытно, поэтому далеко он не ходит.
Значит, он именно здесь, в этом или соседнем колке. Я готов, а он?
Медленно продвигаюсь к березовому острову. Интересно, заснежена ли котловина, что расположена внутри острова, или все же там, как обычно, имеется низина, а заяц спрятался где-либо под наддувом?
До деревьев осталось не более 20 метров. Останавливаюсь и вновь осматриваю деревья. Наверняка у одного из них ушастый попрыгун вырыл себе сквозную или глухую нору.
фото: Семина Михаила
Обязательно сидит мордой на тропу и одним глазом наблюдает за происходящим. Как правило, сидит он мордочкой именно в этом направлении и, возможно, уже срисовал меня.
Торопиться не следует. Каждое дерево, каждый торчащий клочок травы достоин моего внимания, потому что все это может быть местом укрытия зверя. В который раз обвожу взглядом комли деревьев, пытаюсь распутать заячьи наброды внутри колка, но следов так много, что не понять, где начало, где конец.
Делаю несколько шагов по направлению к деревьям. Сам, как пружина, хотя и знаю, что ушастый выпрыгнет не оттуда, где я его ожидаю, и будет это неожиданно. Но тем не менее я пытаюсь угадать, где затаился ушастый зверь.
Глаза уже слезятся, и не только от морозного ветерка, но и от пристального, немигающего взгляда…
Руки вскидывают ружье, пожалуй, раньше, чем я понимаю, что зверь обнаружен.
Обманул я его, зашел совсем не с той стороны, откуда, быть может, он все это время ждал меня. «Наш, наш, наш», — стучит в голове, и я вспоминаю, что мой верный пес не со мной, и я уверен на сто процентов, что он воет сейчас в своем просторном вольере, жалуясь на судьбу, на хозяина, который так предательски оставил его дома. Заяц так и не обнаружил моего присутствия.
Не этично стрелять зайца на лежке, да еще и в спину… Кричу ему, чтобы бежал, уносил свои уши, но он даже не вздрогнул, так и сидит в своем убежище, сытый, спокойный и матерый зайчина.
Я как мог уравнял наши шансы, сделав выстрел вверх, после продолжительной поводки добыл зверя на противоположной стороне колка…
Так чем же мне нравится эта охота? Не знаю…
